Моя мама грезила Стрельной...
Была ранняя весна 2000 года. Маме было 88 лет. Она болела раком уже 3 года. В таком возрасте болезнь развивается медленно. Мама держалась стойко, как бы не замечая своей болезни. Я даже не знала, догадывается ли она о том, чем больна или нет, она никогда не говорила на эту тему. Она слегла за месяц до своей кончины. Мысли ее стали возвращаться к детству и юности. Она вдруг вспомнила и стала читать молитву на немецком языке:
Müde bin ich gehe zur Ruh,
Schliese meinen Augen zu.
Vater, lass die Augen dein
Über meinem Bette sein.
Я устал, иду ко сну,
Веки медленно сомкну.
Царь небесный в вышине,
Сохрани меня во сне.
Однажды она проснулась и спросила меня:
-А где это я? Я хочу домой!-
-Мама, ты у себя дома.-
- Нет, что ты говоришь? Мой дом не здесь! Я хочу домой!
- Куда домой? В Мончегорск?- Я подумала, что она говорит о Мончегорске, так как именно там она прожила более 30 лет.
- Какой Мончегорск? Я хочу в Стрельну, там мой дом.
- Хорошо, мама, мы обязательно поедем в Стрельну.
- Скоро?
-Да.
Она успокоилась.
Мама умерла 31 марта. Мы ее похоронили в Стрельне, рядом с ее матерью, Краубнер Ольгой Филипповной, урожденной Штро, моей бабушкой.
Ольга Краубнер (урождённая Штро) и Филипп Краубнер - стрельнинские немцы, бабушка и дедушка НАТАЛЬИ КРАУБНЕР. Ольга Краубнер похоронена на лютеранском кладбище в Верхней стрельнинской Колонии (У Красного дома)
О месте на кладбище в Стрельне мама позаботилась заблаговременно, лет за 20 до своей кончины. По весне мы с ней вместе приезжали на прикупленное ею место, красили оградку, выпалывали траву. Потом мать шла к смотрительнице и давала ей 3 рубля. Я никогда ничего ей не говорила по этому поводу, так как понимала ее чувства и желание обрести место своего успокоения на родине.
Любовь к Стрельне моя мать пронесла через всю свою жизнь. У мамы была прекрасная память, она помнила практически всех жителей колоний.
Семья у них была небольшая. Из троих детей мать была старшая, поэтому ей с ранней юности приходилось много работать. Но при этом она успевала учиться, пела в церковном хоре.
По воспоминаниям матери пастором в церкви был Ханзен. Он с семьей жил в Нижней колонии у Шмидта. Хором занималась жена пастора. Мать рассказывала, что ее отец хорошо пел и играл на трубе, в церковь ходил нечасто. Накануне больших церковных праздников жена пастора присылала какого - нибудь мальчишку с запиской к отцу с просьбой прийти петь во время богослужения, и он всегда выполнял ее просьбу.
Потом пастор Ханзен переехал в Ленинград и стал пастором в Петрикирхе. А в Стрельну приехал пастор Симон, у которого моя мать конфирмировалась в 1927 году.
Семью моего деда Краубнера Филиппа Ивановича в 1931 году раскулачили, несмотря на то, что по документам они числились середняками, и выслали на Крайний Север, на Кольский полуостров, в г. Хибиногорск . Маме тогда было 19 лет, она была совершеннолетняя и потому также подлежала высылке вместе с родителями. Они не представляли, куда их отправят и поэтому брата Михаила, которому было 14 лет, оставили с бабушкой в Кипени, младший брат Шурик к тому времени уже умер от менингита.
Мама рассказывала, что они ехали в товарном вагоне и гадали, куда их везут. Когда заметили, что от какой-то станции поезд не повернул на восток, а продолжал идти на север, люди обрадовались, что их везут не в Сибирь.
В Хибиногорске они жили в бараке, 8 семей в одной комнате.Там были двухэтажные нары. Спали на нарах, на столе и даже под столом. Трудно себе представить, как они организовывали свой быт. Однако они пекли даже пироги. У меня до сих пор сохранилась скалка, вырезанная из целого куска дерева Карлом Брауном, который доводился мужем тете Юлии, сводной сестре моей бабушки.
Родственники Натальи Краубнер - российские немцы
Мой дед работал на станции осмотрщиком вагонов, а по вечерам играл в оркестре в клубе на танцах. И вот в один печальный день 1938 г. весь оркестр был арестован.
После этого трагического события мать и бабушка переехали вместе с предприятием, куда мать устроилась работать машинисткой, в г. Мончегорск. Города, как такового еще не было, его только начинали строить. Жили сначала в палатках, а потом - в бараках.
Там моя мать познакомилась с моим будущим отцом Лялиным Петром Владимировичем. Он был геологом. И в дальнейшем там, где были найдены полезные ископаемые никель, кобальт и медь, был построен комбинат "Североникель" и город Мончегорск.
На вопрос о том, как к ним, немцам, относились соседи и сослуживцы во время войны, мать рассказывала, что никогда и никто её не оскорблял. Там на севере был особый народ, было много интеллигенции. Никого не обижали по национальному признаку, даже антисемитизма там не было.
Официально мои мать и бабушка были освобождены из спецпоселения на Крайнем Севере в 1948 году. Однако возвращаться им было некуда. Во время войны в их дом в Стрельне попала бомба.
Я родилась в г. Мончегорске в 1947 году, закончила там 11-летнюю школу , музыкальную школу и в 1965 г. приехала в Ленинград и поступила в институт.
Мама с бабушкой возвратились в Ленинград в 1968 году.
Долгие годы о судьбе Краубнера Филиппа Ивановича ничего не было известно. Во времена "хрущевской оттепели" бабушка послала запрос о судьбе своего мужа и получила ответ, что он умер в 1942 г. от воспаления легких. После перестройки я от имени матери снова послала запрос по этому делу.
Через некоторое время позвонили из Большого дома и пригласили прийти ознакомиться с содержанием дела. Разговор был со мной, и я сказала, что сама приду, а для матери это будет слишком тяжело.
Я провела за чтением материалов 3 часа , причем читала только те страницы, которые касались допросов моего деда и были заранее заложены закладками. Все это произвело на меня ужасное впечатление еще и потому, что все справки, протоколы были написаны от руки, т.е. это были подлинники допросов. Обвинения выдвигались на основании того, что кто-то что-то где-то сказал. Припоминаю такую фразу: "Нам известно, что вы критически высказывались по поводу методов проведения коллективизации." Филипп Краубнер ответил, что он и сейчас так думает. Ну как можно было такого врага народа оставить в живых? На все вопросы следователя, кто еще придерживается такой же точки зрения относительно коллективизации, мой дед неизменно отвечал, что он таких не знает.
В новом свидетельстве о смерти Краубнера Филиппа Ивановича указано: причина смерти - расстрел, дата смерти 28.06.38, г.Ленинград. Исходя из этого, я предполагаю, что он был похоронен на Левашовской Пустоши.
Одна из 206 страниц родословной книги, которую удалось составить Наталье Краубнер. В ней десятки фамилий, давших новые ветви роду Краубнер, десятки имён родившихся детей и умерших стариков. В ней записи о венчании и крещении, сделанные либо в немецкой лютеранской церкви Святой Елены в Ораниенбауме, либо в лютеранской церкви Святого Петра в Петергофе, либо у нас в Стрельне. Все эти имена объединяет одно - это имена российских немцев, считавших Россию своей родиной и очень любивших свою малую родину - СТРЕЛЬНУ.
Судьба семьи моей матери перекликается с трагическими судьбами многих и многих российских немцев, которые были законопослушными гражданами, хотели работать, учиться, растить детей. Они пели советские песни, вступали в комсомол, но при этом не забывали о своем происхождении, не забывали немецкие обычаи и немецкие песни.
Интерес к немецкой музыке и песням у меня возник очень давно, наверное еще в школьные годы. В последнее время я стала делать эквиритмические поэтические переводы немецких песен на русский язык. Мои друзья настоятельно советовали мне издать сборник немецких песен с переводами. Я долго сомневалась, а потом решила, что я должна это сделать в честь памяти своей матери, которая сделала для меня так много хорошего и перед которой я в неоплатном долгу. И теперь я очень рада, что мне удалось это осуществить, и на первой странице моего первого сборника"Beliebte deutsche Lieder" ("Любимые немецкие песни") написано: Посвящается памяти моей матери Краубнер-Лялиной Елизавете Филипповне. Он был издан в 2004 году. После этого появились 2, 3, 4, 5, 6, 7 сборники с оригиналами и переводами немецких песен.
Ансамбль немецкой песни ЛОРЕЛЕЯ на празднике "Рождественские традиции народов Стрельны", состоявшемся у нас 21 декабря 2019 года. На первом плане с букетиком розовых цветов - НАТАЛЬЯ КРАУБНЕР, потомок стрельнинских немцев.
В 2003 году мы создали ансамбль немецкой песни «Лорелея», который исполняет немецкие песни на немецком и русском языках. Ансамбль активно работает при поддержке «Русско-немецкого Центра встреч при Петрикирхе» в Санкт-Петербурге, выступая на различных площадках города. Нам представляется, что просветительская деятельность ансамбля направлена не только на сохранение и развитие национальной идентичности российских немцев, а также на гармонизацию межэтнических отношений, укрепление взаимопонимания в обществе.
Наталья Краубнер (Уральская)