Спешите получить услугу!
1 апреля 1965 года на первой странице районной газеты «Заря коммунизма» появилось фото открывшегося в Стрельне комбината бытового обслуживания. И это не было первоапрельской шуткой. К стрельнинцам действительно пришли долгожданные услуги. Двухэтажное, с большими витринными окнами, здание резко отличалось по своей архитектуре от прочих зданий в нашем посёлке. Войдя в крайнюю левую дверь, стрельнинец попадал в обувную мастерскую и приёмный пункт химчистки. На втором этаже работало пошивочное ателье.
В сапожной мастерской пахло резиновым клеем и не очень трезвые (иногда) мастера весело стучали по башмакам "на лапе". Обувь была в дефиците, её отдавали в ремонт: меняли подошвы и супинатор, вшивали новые молнии в сапоги и ставили металлические набойки на каблуки. Дверь обувной мастерской постоянно хлопала от входящих и выходящих клиентов.
В химчистке, естественно, выводили пятна с одежды. Кроме основной услуги химчистка принимала одежду в окраску. Можете представить сейчас такую ситуацию, что вы приходите в химчистку с ворохом одежды, чтобы перекрасить её в другой цвет? Конечно, нет! А тогда все знали способ, как оживить видавший виды свитерок, который уже с пятнышками и довольно линялый. Ответ прост- надо его перекрасить. Попытки сделать это дома своими силами, растворив пакетик купленной в хозтоварах краски, чаще всего заканчивались словами присказки - выкрасить и выбросить. Химчистка же гарантировала равномерность окраски и стойкость цвета. Угроза того, что придёшь в люди с красной или зелёной шеей была минимальной.
Ателье по пошиву одежды, расположившееся на втором этаже, там, где сейчас МРЭО, спасало лёгкую промышленность, отстающую от всё возрастающих потребностей советских людей. Чтобы заказать и получить к новому году нарядное платье, следовало приходить в ателье за полтора месяца. В ателье предлагались ткани и советские журналы мод для просмотра и развития эстетического вкуса. При пошиве зимнего пальто главной задачей считалось добыть где-нибудь желанный меховой воротник. Иногда его удавалось получить прямо из закромов ателье. Это считалось удачей! Какое-то время все мечтали о норковом воротнике, потом о песцовом и желательно до пояса. В классе седьмом мама решила заказать мне пальто в ателье. Мы принесли закройщице распоротое на детали старое мамино пальто и кроличий воротник - жалкую пародию на норку. Сшить новое пальто из деталей старого, перелицевав материал, мог не каждый, но в стрельнинском ателье взялись за эту работу и выполнили её достойно. Я помню это пальто, как одно из лучших в моей жизни. Когда открылась новая 413 школа, то старшеклассницам разрешили не ходить более в школу в неудобных коричневых школьных платьях (разрешение продержалось в силе только один учебный год), а пошить костюмы: юбка, жилет и блузка неярких расцветок. В то лето стрельнинское ателье работало с перегрузкой, а мы, ученицы двух восьмых классов, почти все явились в школу в костюмчиках из одного материала, который удачно завезли в стрельнинское ателье, и примерно одного фасона. Были и другие курьёзные истории. Одна дама, приехавшая в родную Стрельну погостить, возжелала пошить платье, модное в то время среди жён офицеров, служивших на севере. Это должно было быть длинное в пол платье из дорогой ткани с глубоким овальным декольте, отороченным мехом. Описание ворота такого фасона заканчивалось запомнившимися мне словами: «С мехом по яйцу». Дама просила у меня совета, к кому из закройщиц стоит обратиться. Я заказывала всегда платья у Антонины (не помню отчества) Томенко. Вот к ней и направилась эта особая заказчица. В общем, многие стрельнинцы до сих пор благодарны закройщицам и портнихам стрельнинского ателье.
Крайняя правая дверь вела в пункт проката. "Прокатить" можно было раскладушки, лыжи, туристические товары и что-то ещё.
Всю среднюю часть здания занимала парикмахерская - мужской и женский зал. Я имею твёрдое мнение, что любая парикмахерская должна иметь раздельные мужской и женский зал. То, что происходит в стенах подобного заведения - это, как таинство исповедания. А парикмахер - священник, который должен хранить в тайне всё, что он узнал от своего клиента и о своём клиенте. Сейчас всё без тайн, по-простому в наихудшем смысле этого слова.
Так вот о парикмахерской. Меня туда водили с первого по пятый класс, а причёска называлась "чуть ниже ушка и с чёлочкой". А я заглядывалась на тётенек, сидящих с бигуди на голове под гудящими колпаками. Звучавшие в дамском зале вопросы: "А химию можно сделать?" или: "На шестимесячную стоять в очереди?" производили магическое впечатление. Парикмахер снимала с головы клиентки бигуди и решительно начёсывала каждый локон. В конце 60-ых клиентки стрельнинской парикмахерской выходили с копнами волос на голове, называемыми в народе "вавилонами" или "халами". Мода менялась, и в начале 70-ых годов наступило время молодёжной стрижки под названием "гаврош". Здесь стрельнинские парикмахеры ещё как-то умудрялись поспевать за веяниями моды. Я и все мои подружки дружно подстриглись «под Гавроша». Как стригли мужчин, я не помню. В памяти сидят слова: под бокс, под полубокс и канадочка. Юноши вообще не посещали парикмахерскую - в моде были длинные отросшие без всякой коррекции буйные гривы и чёлки ниже носа. В конце 70-ых годов английский парикмахер по фамилии Сэссон, перевёл стрельнинскую парикмахерскую в разряд третьесортных. Сэссон у нас не стригли! "Передовые головы" потянулись в городские салоны к профессиональным ножницам и фенам.
Знаменитая до сего дня стрижка "Сессон"
Как и когда дом бытового обслуживания в Стрельне перестал существовать я не заметила. Но уверена, что до последних дней этот дом бытового обслуживания имел своих клиентов, потому что сколько людей, столько и запросов.